Тамара Курдюмова - Литература. 6 класс. Часть 2

В недвижно лежавшем человеке они узнали Сайреса Смита.

Жив ли Сайрес Смит? Рассказ Наба. Следы на песке. Неразрешимая загадка. Первые слова Сайреса Смита. Изучение следов. Обратно в Трущобы. Ужас Пенкрофа.

Наб не шелохнулся. Моряк бросил ему только одно слово:

– Жив?

Наб ничего не ответил. Гедеон Спилет и Пенкроф побледнели. Герберт замер, крепко стиснув руки. Ясно было, что бедный негр так подавлен горем, что не заметил своих товарищей, не слышал вопроса Пенкрофа.

Журналист опустился на колени у распростёртого тела, расстегнул на Сайресе одежду и приложил ухо к его груди. Прошла минута – целая вечность, – пока он уловил еле слышное биение сердца.

Наб приподнял голову и посмотрел вокруг невидящим взглядом. На нём лица не было – так он исстрадался. Разбитый усталостью, истерзанный душевной мукой, он изменился до неузнаваемости. Ведь он думал, что Сайрес Смит умер.

Гедеон Спилет долгим, внимательным взглядом всмотрелся в Смита и, поднявшись, сказал:

– Жив!

Тогда на колени опустился Пенкроф. Прильнул ухом к груди Сайреса Смита и тоже услышал слабое биение его сердца и даже почувствовал едва заметное его дыхание.

– Воды! – коротко сказал журналист, и Герберт бросился искать воды. Шагах в ста от пещеры он нашёл струившийся в песчаном ложе прозрачный ручеёк, сильно вздувшийся от вчерашнего ливня. Но чем зачерпнуть воды? В дюнах не было ни единой раковины! Тогда юноша намочил в ручье носовой платок и помчался к пещере.

К счастью, оказалось достаточным и мокрого платка: Гедеон Спилет хотел только смочить Сайресу губы. Несколько капель холодной воды оказали чудесное действие. Сайрес Смит глубоко вздохнул, казалось даже, он пытается что-то сказать.

– Мы спасём его! – воскликнул журналист.

Слова эти вновь пробудили в сердце Наба надежду. Он раздел своего хозяина, осмотрел, нет ли ран на его теле. Но нигде не было ни ран, ни ушибов, ни ссадин, что очень всех удивило, так как волны, несомненно, пронесли его через подводные скалы; даже на руках не оказалось ни одной царапины, и было просто непостижимо, как на теле утопавшего не осталось никаких следов его борьбы со слепой стихией, его усилий пробиться через линию рифов.

Но объяснения такого удивительного обстоятельства приходилось ждать до тех пор, пока Сайрес Смит в силах будет говорить и расскажет обо всём, что с ним произошло. А сейчас нужно вернуть его к жизни. Может быть, для этого необходимы растирания? Моряк скинул с себя куртку и принялся изо всех сил растирать ею закоченевшее тело Сайреса Смита. Согревшись от этого энергичного массажа, тот слегка пошевелил руками, дыхание его стало ровнее. Он умирал от истощения, и если б Гедеон Спилет с товарищами не подоспели вовремя, инженеру Смиту пришёл бы конец.

– Так вы думали, что умер ваш хозяин? – спросил Наба моряк.

– Да, – ответил Наб. – И если бы Топ не нашёл нас и вы не пришли бы сюда, я бы похоронил мистера Смита и сам помер бы у его могилы!

Как видите, жизнь Сайреса Смита висела на волоске!

Тут Наб рассказал, как он нашёл хозяина. Накануне, выйдя на рассвете из Трущоб, он опять пошёл на поиски, двинулся по берегу на север и дошёл до того места, где уже был накануне.

И опять, – хотя и без всякой надежды, как он сам признался, – Наб принялся искать: заглядывал в каждую впадину между скал, всматривался в поверхность песчаной террасы – нет ли там какого-нибудь следа, который поможет его поискам. Осматривал он главным образом ту часть берега, которую не затопляла вода, потому что у кромки моря прилив и отлив, чередуясь, несомненно, стёрли все следы. Наб больше не чаял найти своего хозяина живым. Он искал тело Сайреса Смита, чтобы своими руками предать его земле!

Долго искал Наб. Все его усилия оставались бесплодными. Казалось, на этом пустынном берегу никогда не появлялся человек. Ту полосу береговой террасы, до которой доходил прилив, усеивали миллионы раковин, и ни одна из них не была растоптана. На протяжении двух-трёх сотен ярдов Наб не мог обнаружить следов человека. Было ясно, что к берегу никто не приставал.

Наб решил пройти ещё несколько миль. Возможно, что тело отнесло течением. Если утопленник плывёт недалеко от низкого берега, редко случается, чтобы волны рано или поздно не выбросили труп. Наб это знал, и ему хотелось в последний раз взглянуть на своего хозяина.

– Я прошёл по берегу ещё две мили, осмотрел во время отлива все рифы, а в часы прилива весь берег и уже отчаялся: ничего, мол, я не найду. И вдруг вчера около пяти часов вечера я заметил на песке следы человеческих ног.

– Следы человеческих ног? – воскликнул Пенкроф.

– Да! – подтвердил Наб.

– И откуда же шли эти следы? От самых рифов? – спросил журналист.

– Нет, только от границы прилива, а между ним и рифами море, должно быть, стерло следы.

– Продолжай, Наб, – сказал Гедеон Спилет.

– Я, как увидел эти следы, словно с ума сошёл. Они очень ясно отпечатались и шли по направлению к дюнам. Я побежал в ту сторону; бежал с четверть мили, держась этих следов, но старался их не затоптать. Минут через пять, когда уж стало смеркаться, слышу – лает собака. Это Топ лаял. Он и привёл меня сюда, к моему хозяину!

И в заключение Наб рассказал о том, как он горевал, когда увидел бесчувственное тело Сайреса Смита. Напрасно он пытался обнаружить в нём хоть какие-нибудь признаки жизни. Он искал мёртвое тело, но теперь, найдя его, жаждал возродить в нём жизнь! Все его усилия были тщетны. Оставалось лишь отдать последний долг тому, кого он так любил.

И тогда Наб подумал о своих товарищах. Наверно, они тоже хотят проститься с умершим. Около него был Топ. Разве нельзя положиться на сообразительность такого умного пса, такого преданного друга? Наб несколько раз произнёс имя журналиста: из спутников хозяина Топ лучше всех знал Гедеона Спилета. Потом Наб показал рукой на юг, и собака помчалась по берегу в ту сторону.

Мы уже знаем, как Топ, руководясь инстинктом, который может показаться почти сверхъестественным, нашёл дорогу в Трущобы, хотя ни разу там не бывал.

Товарищи Наба слушали его рассказ с напряжённым вниманием. Всё же оставалось необъяснимым, почему у Сайреса Смита нет ни одной царапины на теле, несмотря на то, что лишь ценою тяжких усилий он мог выбраться из бурунов, кипящих вокруг рифов. И непонятно было также, как полуживой Сайрес Смит мог пройти больше мили от берега к пещере, затерявшейся среди дюн.

– Послушай, Наб, – сказал журналист, – так, значит, это не ты перенёс сюда своего хозяина?

– Нет, не я, – ответил Наб.

– Стало быть, мистер Смит сам сюда добрался – это ясно, – сказал Пенкроф.

– Ясно-то ясно, да невероятно! – заметил Спилет.

Разрешить эту загадку мог один только Сайрес Смит. Надобно было ждать, когда он в силах будет говорить. К счастью, жизнь уже возвращалась к нему. От крепких растираний восстановилось кровообращение. Сайрес Смит вновь пошевелил руками, потом повернул голову и произнёес какие-то бессвязные слова.

Нагнувшись, Наб окликнул его, но Смит, казалось, ничего не слышал и по-прежнему не открывал глаз. Жизнь пробуждалась в нём, он шевелил руками, но то были непроизвольные, бессознательные движения.

Пенкроф очень жалел, что в пещере не горит костёр, да и нельзя развести огня, потому что, выходя из Трущоб, он позабыл захватить с собою жгут из опалённой тряпки, – этот заменитель трута было бы легко зажечь, высекая искры при помощи двух кремней. У инженера спичек не оказалось, во всех его карманах было пусто, только в жилетном кармане уцелели часы. Посоветовавшись, друзья Сайреса Смита пришли к единодушному решению – поскорее перенести его в Трущобы.

Благодаря заботливому уходу товарищей Сайрес Смит очнулся скорее, чем можно было ожидать. Вода, которой смачивали ему запёкшиеся губы, подействовала на него благотворно. Пенкрофу пришла удачная мысль – подбавить в неё мясного сока, выжатого из остатков жаркого, которое он захватил в дорогу. Герберт побежал на берег моря и принёс оттуда две большие двустворчатые раковины. Составив нечто вроде микстуры, моряк осторожно влил в рот Сайресу Смиту несколько капель, и тот с жадностью их проглотил.

Наконец, он открыл глаза. Наб и журналист наклонились над ним.

– Мистер Смит! Мистер Смит! – позвал его Наб.

Сайрес Смит услышал. Он посмотрел на Наба и Спилета, потом на двух других своих спутников – Герберта и моряка, и каждому слабо пожал руку.

Опять он произнёс что-то бессвязное, как будто те же слова, что вырвались у него в беспамятстве и выражали мысль, даже тогда не дававшую ему покоя. Но теперь эти слова можно было разобрать.

– Остров или материк? – тихо спросил он.

– Да ну его ко всем чертям! – не удержавшись, воскликнул Пенкроф. – Разве это важно. Только бы вы были живы, мистер Смит! Остров или материк! Потом узнаем.

Инженер слегка кивнул головой, соглашаясь с ним, потом как будто задремал.